Об одной из самых ярких молодых актрис Новосибирского городского театра под руководством Сергея Афанасьева ходят легенды: говорят, что она исколесила пол-Европы с уличным театром, успела поработать на Севере, выбирала между работой в Латвии и Новосибирске. О том, как стать самостоятельной и найти свой собственный путь, Инна рассказала в интервью «Мираману».
«Мама говорила: ну, какая же ты артистка?»
— Инна, очень хочется сразу расспросить про Европу, но лучше начать по порядку. Твой путь в профессию начинался даже не из Новосибирска, а из рабочего поселка. Так ли это?
— Действительно я выросла в рабочем поселке недалеко от Новосибирска. Я последыш, родилась в 90-м году, когда меня совсем не ждали, в семье уже были сестра и брат. Вероятно, оттого что я была поздним ребенком, я росла в огромной любви. Меня особо не воспитывали: мама работала, растила нас одна, брат с сестрой учились, а потому у меня были улица, драки, гаражи, «казаки-разбойники» — все атрибуты замечательного детства. То есть когда ты ничего не боишься, точно знаешь, кто есть кто, где чей двор, кто чего стоит. Были потом, конечно, возможности поменять квартиру на город, но для нас этот посёлок, этот дом, двор — оказались самыми родными и дорогими. Я только в старших классах училась в городе, вставала каждый день в 6 утра и ездила в школу.
— А когда выбирала профессию, мама согласилась с твоим решением стать актрисой?
— Мама — единственный человек, которого я очень уважаю и к мнению которого прислушиваюсь всегда. Она никогда не «промывала» мне мозг, я просто с нее брала пример. Мама очень сильная, и когда она осуществляла свою мечту — строила дом, мы, находясь рядом, заряжались её энергией. Она всегда и во всём меня поддерживала, но когда я захотела стать актрисой, попросила, чтобы поступила в другой вуз — мол, потом можно и в артистки. И я поступила на факультет иностранных языков — мама была счастлива. Потом точно также легко поступила в театральный. А в августе пришла и сказала, что забираю документы из первого вуза и ухожу во второй. Мама ужасно расстроилась, но, думаю, ненадолго. Так я оказалась на курсе при театре «Красный факел», где мы пропадали практически сутками, торчали до тех пор, пока не закроется метро.
— Инна, но ведь у стремления быть актрисой тоже должны быть какие-то предпосылки?
— В детстве я участвовала в школьных спектаклях. Помню, в одном играла Лень и Скуку. И кто-то из родителей подошел потом к моей маме и сказал: ой, ваша Инна замечательно играла, ну просто артистка растет!
— А ты запомнила.
— Да. Но не только поэтому. Помнишь, были такие анкеты детские, в которых мы отвечали на всякие вопросы: кто нравится, какие книжки любишь, кто твой любимый артист и другие. На вопрос «кем ты хочешь быть?» я неизменно отвечала: «фото модель». Причем писала именно раздельно, и кто-нибудь обязательно соединял два слова в одно. Я думаю, что желание стать актрисой родилось из желания быть яркой, что-то сделать такое — изменить мир. Мне казалось, что я вот выйду на сцену, и что-то начнет меняться, мир перевернётся.
— Однако! А славы, популярности не хотелось?
— Я тогда не понимала, что такое слава. Мама, кстати, мне говорила тихонечко: Инна, ну какая ж ты артистка, ну, посмотри, щёчки у тебя какие — разве артистки бывают такие?
— Какие?
— О, я была очень боевая, но пухляш необыкновенный, с огромными щеками — залюбленная, закормленная всеми.
— Никогда бы не подумала. Ты великолепно выглядишь, нет никакой «пухлявости».
— Это результат труда над собой, дисциплины. Человек может и делает сам себя — можно сказать, лепит. Потом я много путешествовала, и это тоже дисциплинирует.
Монолог бортпроводницы Наташи (отрывок из пьесы Э. Радзинского «104 страницы про любовь») в спектакле «Ностальгия по «Оттепели», режиссер С. Афанасьев.
«У каждого артиста должна быть своя „Москва“…»
— Да, расскажи, пожалуйста, эту историю про работу за границей. Ты действительно работала в уличном театре?
— Я окончила НГТИ и думала, что меня оставят работать в «Красном факеле». Но… в «Красный факел» меня не позвали. Звал Сергей Николаевич (С. Н. Афанасьев — художественный руководитель НГДТ — прим. ред.), звали в «Старый дом», но мне хотелось туда, где училась! Это было очень тяжело для меня, но сейчас, спустя время, я благодарна, что так случилось в моей жизни, что я не там. Мама меня поняла: я собрала огромнейший чемодан и поехала по городам. Екатеринбург, Пермь…
— А еще как у Чехова: Москва, Москва!
— Я считаю, что у каждого актера должна быть своя «Москва». И у каждого актера оно должно быть — это желание покорить. В моем понимании покорить — значит изменить мир. Конечно, каждый, кто идет в эту профессию, желает прославиться, но это только на первый взгляд кажется, что твоя работа сопряжена с популярностью.
Когда ты понимаешь, в каком процессе находишься, когда осознаешь, что нет никакого разделения в твоей жизни: вот это театр, а вот это дом, — тогда приходит понимание того, что это просто твоя жизнь и есть, ты в «потоке». У артиста не может быть так: сходил на работу, отработал на «пятёрку», вышел из театра и забыл.
— То есть ты театр носишь с собой. Или он тебя носит?
— Мне кажется, что в моей жизни обстоятельства сами меня находят. Я иногда думаю: так нельзя, надо встать, надо что-то делать. Но бывает, что сама я, вроде, ничего не сделала, а обстоятельства меня подтолкнули: случайно встретила одного человека, третьего, увидела четвертого — и вот уже всё случилось как надо. Главное, что театр есть в моей жизни.
— А может в этом и есть закономерность? Как говорят, когда очень хочешь, запрос во Вселенную работает.
— Тогда это вопрос к Богу. Безусловно, я верю в какую-то волю провидения. Я не знаю, почему я уезжала после института. В этом беге искала наверное какую-то остановку, хотела проверить себя, могу ли быть той, которую ощущала в себе — эту девочку с амбициями, отличницу. А вдруг всё это навязано извне, и я вовсе не такая? И я уехала на полтора года. Обосновалась в Архангельской области в Северодвинском театре и там работала. Это был очень хороший этап в моей жизни — в том плане, что я была абсолютно самостоятельна, жила взрослой жизнью: со мной рядом никого не было, я была обязана сама себя прокормить и накормить, обуть-одеть, обязана была себя как-то позиционировать в коллективе и вообще в жизни.
— Из Сибири на Север — край более суровый, чем здесь. Из преимуществ разве только белые ночи?!
— Да, ужасная погода, люди другие. Другой уклад жизни, вообще всё другое. Северные люди более медлительны, более рассудительны, хладнокровны, не искушенные. У них нет гонки, соперничества — того, что ярко чувствуется в больших городах. Этот период жизни был в моей жизни очень счастливым. Там у меня появились очень близкие люди. Но в какой-то момент я поняла, что мне чего-то не хватает, что надо двигаться дальше.
— И тогда ты поехала в Европу?
— Позвонила знакомая из Италии, сказала, что им нужна замена, что нужно просто выучить кое-что. Так в моей жизни появилась авантюра с уличным театром. Это был пластический театр, где я ходила на ходулях, в масках, воплощала разные образы. Мы обосновались в Италии, но чаще продавали и возили наш спектакль по разным странам.
— То есть вы были такой бродячей труппой? Интересно.
— Это интересно и вместе с тем довольно сложно. Ты абсолютно не знаешь, где находишься, то есть плохо ориентируешься, у тебя есть только загранпаспорт, у тебя нет особо денег — ты есть у себя сама и только. Но зато я побывала в большом количестве стран, повидала много жизненных укладов: Украина, Молдова, Румыния, Болгария, Сербия, Черногория, Македония, Хорватия, Италия. Удалось побывать в Венеции. Я за две недели научилась бегать на полутораметровых ходулях, осваивала технику «пой».
— Вы были причислены к какому-то театру?
— Там другая система. Некая компания собирается вместе — для сотворчества, и путешествует. У них есть спектакль, они зарегистрированы, конечно, но у них нет какого-то базиса как в привычном нам театре. Это группа единомышленников, у которых есть материал, идея, люди, которые хотят это делать и человек, который это всё соединяет. С артистами заключается договор — тут всё официально.
— Чему научил тебя уличный театр?
— Открываться миру, удивляться. Ты берешь себя и туда бросаешь, каждый день принимаешь самостоятельные решения. Просыпаешься и говоришь: слава богу, я проснулся — и идёшь дальше. Сначала ты весь «в колючках», потому что не знаешь, что тебя ждет, не веришь. Но поддержать себя нечем, и тогда ты улыбаешься. Видишь вокруг людей, которые тоже хотят быть счастливыми, тебе ничего не нужно, нет корысти — от этого ты становишься путешественником, в хорошем смысле. Не туристом, а человеком, который идет «по пути».
В роли Сони в спектакле «Дядя Ваня» (А.П.Чехов), режиссер С.Чехов.
«Я отдаю персонажу что-то свое и, словно песчинку, выпускаю в космос…»
— А когда ты решила вернуться в Новосибирск?
— Мне предложили еще один проект — в Латвии. Я собиралась ехать туда на год. Вдруг мне звонит Аня Морозова (в прошлом — актриса, режиссер НГДТ Анна Морозова — прим. ред.), говорит, что собирается ставить спектакль, а тут актриса уходит в декретный отпуск и нужна замена. А у меня в Москве документы готовы уже почти. Были такие адовы муки — вернуться домой или в Латвию поехать? А вдруг не получится? Аня позвонила 2 или 3 декабря, а 6 декабря я уже подписала приказ и стала работать в Театре Афанасьева. Как сейчас помню: пришла, начались вводы в постановки, стали репетировать новый спектакль «Дядя Ваня», в котором мне досталась роль Сони, и… всё: у меня есть работа и нет ощущения, что я остановилась или мне чего-то не хватает. Слава богу, что это продолжается: есть роли, есть интересная работа.
«Пипито» Т.Трушко. Роль – Крыса, режиссер К.Ярлыков.
— И в «Ревизоре» вот уже большая роль состоялась. Как чувствуешь себя в этом «потоке»?
— Да, Сергей Николаевич доверил мне замечательную роль в «Ревизоре». Есть хорошие роли, которые изначально не были моими, но таковыми стали. А еще много возможностей, чтобы учиться, развиваться, заниматься проектами. Я учусь на факультете иностранных языков. Если я не буду этого делать, остановлюсь, сама себе буду неинтересна, и тогда мало буду интересовать людей вокруг. Мне нравится в этом театре то, что я могу выходить на площадку в спектакле, чувствуя, что он живой. Осознание, что проживаю какую-то жизнь и что-то транслирую в зал — для меня очень важно.
В любом персонаже, в любом характере, который я играю, есть свой смысл и есть необходимость. Ради чего-то это всё же было написано. Я держу своего персонажа, отдаю ему что-то свое, и, словно песчинку, выпускаю в космос: видеть, что из этого получается — в этом и есть радость профессии.
В роли Марьи Антоновны, дочери городничего. «Ревизор» (Н.Гоголь), режиссер С.Афанасьев.
— Работа над ролью у каждого, вероятно, проходит по-разному. Кому-то нужно уединиться, кто-то слушает, например, Фредди Меркьюри и в этот момент начинает понимать своего героя. А как у тебя происходит?
— Я иду от текста. Стараешься понять, что за язык у автора, что за общение, как строятся диалоги, какая вокруг атмосфера, чем живут люди. Мне очень нравится в Сергее Николаевиче то, что он не выбрасывает из текста ничего, что бережно относится к слову. Артист обязан владеть словом, ведь по большей части у нас словесный театр, театр действа. У меня как у актрисы есть свой «стоп» — такая внутренняя тишина, внутреннее пространство. Из этой тишины всё и рождается: я должна там понять, что я есть, кто я и с чем выхожу на сцену. Быть готовым к репетиции — этого мало, нужно принести с собой какую-то чуткость, чтобы уловить и замысел режиссера, и прочувствовать свое существование, и взаимоотношения с партнёрами. Когда рождается спектакль, происходит какая-то магия на сцене, и вот уже ты становишься выше, чем просто человек, ощущаешь в себе и вокруг что-то прекрасное, божественное.
— Что главное для тебя в отношениях с партнёрами по сцене?
— Доверие. Именно оно создаёт «волну» или «поток», в котором рождается и аккумулируется энергия спектакля.
— Хотелось ли тебе хоть раз покинуть профессию и сказать, что «это не мое»?
— Конечно. И это вполне естественно для любого человека. Когда я училась в институте, к нам приезжал педагог-хореограф Николай Александрович Реутов. Движения у меня были совершенно… не скоординированы, и поэтому я вставала последней, ждала, когда все пройдут, и может, он меня не заметит. Но он меня любил, замечал, и однажды просто вытащил меня чуть ли не за шкирку и велел сделать упражнение 105 раз: мол, на 106-й обязательно получится. Его фраза: «С такой спиной, как у тебя — нельзя ходить» — запомнилась мне на всю жизнь. «Ты хочешь рассказать всем, сколько у тебя проблем и неприятностей? Ты должна держать себя, идти, споткнулась — иди дальше, упала — встала и пошла дальше», — говорил он. Иначе ради чего ты старалась, вставала в 6 утра, уставала, недосыпала — ради чего этот путь проходила? В таком ключе звучали его слова. Да — приходится улыбаться через силу, даже если ты что-то провалила, но ты обязана выходить работать — это и есть профессионализм.
— Бываешь ли ты в других театрах и как ощущаешь себя в качестве зрителя?
— Да, стараюсь смотреть, но получается нечасто. Я не знаю, как ответить на вторую часть вопроса, потому что давно уже не рядовой зритель: когда прихожу на спектакль, я не могу отключиться, доигрываю за актеров, вспоминаю текст. У меня выработался свой способ «оценки» спектакля: если после этого спектакля всё ещё хочу быть актрисой — значит, это хорошая работа, если не хочу — это плохой спектакль.
В прошлом году я на неделю ездила в Москву, ходила в Театр на Малой Бронной. Шел «Тартюф» с участием моего любимого Виктора Сухорукова. В какой-то момент мне показалось, что это антреприза. Энергетика спектакля была почти на нуле — казалось, и зрители, и артисты ждут выхода Сухорукова. И когда он вышел — как будто снизошло озарение, все преобразились, он словно вдохнул жизнь в артистов и в спектакль. Это дар артиста, которым не все могут обладать.
— Готова ли ты опять сорваться и поехать в какое-нибудь путешествие или за каким-нибудь интересным проектом?
— Я поняла одну важную вещь. Путешествия — это, конечно, замечательно, но нужно разделять: что я делаю в этом путешествии — отдыхаю, учусь или работаю, или живу, и это мой образ жизни.
Для меня важно иметь дом, семью, работу — театр, который люблю. Был момент, когда я уехала, а потом приехала к маме в отпуск. И когда я увидела, что за это время мама вдруг изменилась, постарела чуть-чуть, поняла, что самое дорогое, что у меня есть — оно находится здесь, в Новосибирске. Это мама, это мой дом, мои близкие люди. Это самое сокровенное и самое святое для меня. Самые родные и самые беззащитные люди. С годами начинаешь понимать, как бережно нужно к ним относиться. А еще есть желание иметь свою семью, но очень не хочу, чтобы это было с бухты-барахты. Перед путешествиями я дверь не закрываю: например, в прошлом году съездила«дикарём» в Грузию. Это была фантастическая поездка: такая маленькая жизнь, в которой ты словно родился, прожил какое-то время, увидел что-то, что-то открыл, прочувствовал, полюбил и… «умер». В Грузии я поняла, что действительно есть Бог, там такая земля — от неё идёт любовь, такая энергетика.
— Ты чувствуешь себя счастливой?
— Мне от природы много дано: много света и любви, может, от этой любви я и родилась. Это уже большое счастье. Остаётся просто это всё сохранить — и тогда люди, которые приходят в мою жизнь, тоже будут нести свет в себе и другим. Всё в мире рождается от любви.
Досье:
Инна Исаева, актриса.
День рождения: 18 мая
В 2011 году окончила Новосибирский государственный театральный институт.
С декабря 2013 года — актриса Новосибирского городского драматического театра п/р С.Афанасьева.
Роли в НГДТ:
Марья Антоновна, дочь городничего — «Ревизор» Н. В. Гоголь, реж. С.Афанасьев
Девочка — «Семеро святых» Л. Улицкая, реж. Т. Кочержинская
Текле, сестра князя — «Ханума» А.Цагарели, реж. С.Афанасьев
Оля — «Спешите делать добро» М. Рощин, реж. С.Афанасьев
Соня — «Дядя Ваня» А.Чехов, реж. — С.Чехов
Крыса — «Пипито» Т. Трушко, реж. К.Ярлыков
Нечисть — «Маша и Витя против «Диких гитар», реж. А. Морозова и другие роли
Готовится к постановке:
Бэтти, любовница Фрэнка, модель, 28 лет — «DREAMWORKS» И. Вырыпаев, реж. С.Афанасьев (премьера состоится 1 июля 2016 года).
Текст:Алсу Фатыхова
