О том, почему тему войны считает самой важной и для чего посылает зрителю психологические атаки, Дмитрий рассказал в интервью.
«Хочется честного разговора со зрителем»
— Дмитрий, три спектакля в афише «Ново-Сибирского транзита» — «Победители», «Довлатов. Анекдоты», «Песни о Родине» — ваши. Ожидали такого поворота событий?
— Не ожидал, но было бы грустно, если бы что-то не попало. «Транзит» хорош тем, что это совершенно здоровый спорт. Не тот, где все друг с другом бьются, а выступление команд, которым жюри потом ставит оценки. И вопрос здесь, скорее, не в том, что получишь, а в том, насколько это выступление состоялось для тебя, для зрителя. Я смотрю на афишу и вижу имена многих уважаемых мною коллег. Не все спектакли видел, но, думаю, что-то и поинтереснее моего должно быть.
— Ваш спектакль «Довлатов. Анекдоты» я посмотрела четыре раза. Такое ощущение, что создавался он с огромной любовью к автору, актерам, театру. Замечательная постановка.
— Спасибо. Но на «Ново-Сибирском транзите» у меня с ним будет своего рода прощание. Вряд ли этот спектакль отправится еще на какой-нибудь большой фестиваль. Да и текущим репертуаром его в свое время подзамылили крепко — и в новогодние праздники играли, и по пять раз в месяц ставили. Поэтому буду смотреть — и всякие грустные и не грустные чувства испытывать.
Фото: Фрол Подлесный.
— Спектакль из числа любимых?
— Нет любимых или нелюбимых работ. Есть спектакли, в которых в высказывании тебя ничего не ограничивало, а есть компромиссные постановки, когда театр приглашает и ты понимаешь, что ему нужно что-то определенное. И ты ищешь варианты, чтобы и пожелания театра были выполнены, и тебе стыдно не было. Кто-то сказал, что любимый спектакль — тот, который ставишь сейчас. Ведь младшему ребенку, как известно, всегда уделяют больше внимания.
— И когда же зрителям «Красного факела» ждать премьер от режиссера Мити Егорова?
— Не в ближайшие два-три года. Из региона я никуда не уезжаю. Будущий сезон у меня весь будет сибирский — предстоит работать в Новосибирске, Омске, Красноярске. Может быть, еще один спектакль в Питере успеем выпустить.
Я люблю Сибирь. В Питере странно себя чувствую. Пожить — да, а работать там, если честно, нет активного стремления. В Сибири есть большой плюс — возможность делать спектакль за три месяца. А в Москве, Санкт-Петербурге, где идут съемки, постоянная текучка, репетиционный период может растянуться на пять, шесть, семь месяцев. Могут возникать серьезные паузы, которые начинают мешаться с оплатой за коммунальные услуги и тому подобным. И работа над спектаклем становится не отдельной жизнью в сочинениях, фантазировании, репетициях, а превращается в рутину. Хотя, конечно, все время в Сибири быть нельзя. Мир большой, страна большая. Есть много чего посмотреть.
— … и показать… Наслышана о спектакле «Победители», который вы поставили в Томском театре юного зрителя. Говорят, что он очень жесткий, но посмотреть нужно обязательно.
— «Победители» — один из самых важных спектаклей. Потому что в работе над ним высказывание ничем не было ограничено — театр позволил говорить о том, о чем хотелось, и так, как хотелось.
Спектакль, правда, непростой — специфический и для актеров, и для зрителей. Но крепко какой-то важный. Из тем, которые сейчас носятся в воздухе, важнее темы войны для меня нет.
Вообще это страшная штука — был советский период, был опыт разнообразных ошибок, и я до сих пор не понимаю, почему мы с такой легкостью о них забываем. Эти ошибки начинают звучать в интонациях из телевизора, в поступках отдельных товарищей. Условно говоря, еще несколько лет назад я представить не мог, что в нашу страну вернется стукачество. А оно набирает обороты. И если все мы понимаем, что это плохо, тогда зачем это повторять? Или когда в отношении войны звучат слова: «А, может, повторим?» Я каждый раз возвращаюсь к опыту войн, который мы имеем, и не понимаю, о каком повторении может идти речь?
— Читала комментарии к спектаклю «Молодая гвардия», который вы поставили в санкт-петербургском театре «Мастерская». И там эти настроения явно звучат — и подвиг уже вроде не подвиг, и победа — не победа… И вообще люди поделились на два лагеря — одни высказываются о постановке резко отрицательно, другие называют лучшим спектаклем «Мастерской»…
— Спектакль противоречивый, потому что в нем мы пытаемся работать с этой энергией заблуждения. Ведь что такое «Молодая гвардия»? Это история заблуждения, когда частный подвиг государство взяло и присвоило себе. Причем исказив его достаточно крепко, отметя некоторых людей, которые стояли у истоков этой организации. Почему-то кто-то стал героем, а кто-то — нет, о ком-то написали в книге, а о ком-то забыли? Все это было важно и нужно, но за созданием мифа потерялись люди.
Спектакль «Молодая гвардия». Фото: Николай Казаков.
— Спектакль идет до сих пор?
— Конечно. Но нельзя сказать, что он пользуется бешеной популярностью. Вообще зритель во многом отучен работать на спектаклях. Некое развлекательное и легкое действо для него занимательнее. Когда в «Красном факеле»только начиналась работа над спектаклем «История города Глупова», директор театра Александр Прокопьевич Кулябин меня спросил: «Какой жанр»? Говорю: «Трагедия». А он отвечает: «Митя, на трагедии люди не идут». Зато на комедии бронь на три месяца вперед. И так в каждом городе. Странно, потому что когда я иду на что-то без смысловой нагрузки, где смех ради смеха, то считаю это временем, потраченным впустую. Мне хочется уважать зрителя и постоянно подкидывать ему почву для работы, переживаний, противоречий…
— Выходит, обленился зритель?
— Зрителю ведь тоже тяжело живется. И, понятно, что, приходя в театр, он не хочет видеть того, что видит на улице. Хочет оказаться в другом мире, чтобы его подбодрили, добавили оптимизма… Другое дело, что лично мне в период времени, в котором существуем сейчас, очень сложно его обманывать. Я не могу говорить: «Здравствуй, дорогой, в этом мире все прекрасно, нет никаких проблем. Мы живем в мирное время в самой благополучной стране. Радуйся солнцу! Все будет хорошо, живи и радуйся!» А я из Питера, у нас там, грубо говоря, пасмурно почти все время. И играли рок-н-ролл. Я, правда, очень хорошо отношусь к стране, в которой живу. И фактически все, что делаю сейчас, так или иначе связано с Россией и таким понятием как любовь к Родине. Просто при всей любви трудно не видеть проблем, отклонения от идеала, которым живешь. Я всегда считал нормальным качеством гражданина любой страны стремление говорить о проблемах с искренним желанием каким-то образом эти проблемы решить. И, собственно, все мои спектакли об этом.
— Верите, что возможен такой мир?
— Верить в это просто необходимо. Я очень хочу жить в стране интересных, радостных, культурных, образованных, желающих друг другу добра людей.
— Таких много.
— Да. Другое дело, что в таком случае, Стас Михайлов и Филипп Киркоров не собирали бы таких залов, а «Аукцыон», например, играл бы на стадионах. Проблема с нехваткой счастья. Думаю, трудно быть счастливым, например, получая пенсию 7 тысяч рублей, или воспитываясь в детском доме. Все это ведь тоже возникает от чего-то. И когда начинаешь говорить об этом со зрителем, он задается вопросом: «Зачем? Я хочу смотреть что-то радостное, светлое и веселое». И говорит: «Обмани меня». А мне как раз хочется честного разговора, где чем меньше обмана зрителя — тем лучше.
«Война — это время, убивающее счастье»
— Психологическая атака — вашим антивоенным спектаклям часто дают именно такое определение…
— Я убежден, что про войну нельзя делать псевдуху. Каждый раз очень стремлюсь от псевдухи уйти — скорее получается, чем нет. Нужно искать средства, способы передать зрителю то, что теоретически может почувствовать человек, столкнувшийся с понятием война.
Я не сторонник тех, кто утверждает, что о войне нужно говорить только в превосходной степени. Все мы слышали цифру — 27 миллионов человек погибли во время Великой Отечественной войны. И надо понимать, что каждый из них был человеком с уникальной судьбой. Из-за того, что кто-то решил что-то поделить, миллионы лишились счастья. Речь идет не только о погибших, но и их семьях, родных. По сути война — это время, убивающее счастье.
Для меня принципиальная задача — чтобы человек, который пришел на спектакль, вышел с полным отторжением понятия война. Чтобы оно не ассоциировалось с румяным солдатом, сидящим с гармошкой у полевой печки. Чтобы человека уже нельзя было ввести в заблуждение фразами вроде: «Чувак, война — это здорово! Ты станешь героем!» Так скажут те, кому это выгодно и кто сам на войну не пойдет. Для того, чтобы люди не шли на этом поводу, и нужны психологические атаки. Когда работаю над другими темами, стараюсь к этому методу не прибегать.
Во время второго действия на спектакле «Победители» в зале возникает дополнительный аккомпанемент хлюпающих носов. И мне кажется, что это оплакивание войны и сопереживание жизни частного человека, это очень важно, это тоже работает на тему. Мы должны тащить это воспоминание за собой столько, сколько это возможно, чтобы ничего подобного не повторилось.
Спектакль «Победители». Фото: предоставлено Томским театром юного зрителя.
«Весь процесс создания спектакля держится на любви»
— Каких тем вы, как режиссер, никогда не будете касаться?
— Наверное, темы религии уже не буду касаться. Если, ставя спектакль, я должен думать о некоем человеке, которому это может не понравиться, а если ему это не понравится, то он заяву накатает. Да пошел он, этот человек с заявой. Тогда я на эту тему лучше вообще не буду разговаривать. Зачем? Есть много других и прекрасных тем. Просто так и в толстовца превратиться недалеко.
Сейчас для меня важно разговаривать о войне, о стране, о гражданине этой страны, о русском человека. Возможно, время поменяется, придут другие темы и размышления.
Если говорить о ближайших планах, то обязательно буду доделывать спектакли по произведениям Светланы Алексиевич. В следующем году в Омском ТЮЗе ставлю «Чернобыльскую молитву». Ну, и есть договоренность о постановке ее же «Времени секонд-хэнд» в Новосибирске.
— Возвращаясь к «Православному Ежику» — нет ли у вас опасения, что после таких историй режиссеры возьмут и начнут делать не то, что хочется и чувствуется, а то, что безопасно?
— Бояться не стоит. Просто нужно понимать, что является табу, и найти эзопов язык — такой, говоря на котором ты останешься собой, будешь понятен, но из-за этого, условно говоря, не пострадают люди. Например, в спектакле «Довлатов. Анекдоты» мы убрали один момент и у нас появился голос режиссера, который сказал, что герои должны были заговорить, но из-за такого-то закона не могут этого сделать. На премьерные показы приходили чиновники, приводящие эти законы в жизнь, а зал дружно ржал над этой ситуацией. Это была иносказательность, но спектакль от этого не пострадал.
Я был уверен, что и православный Ежик — пример этой иносказательности. Оказалось — нет. Кстати, вы новый вариант «Песни о Родине» видели? Ежика мы заменили «Битвой за океаном» Дмитрия Пригова. Она про хоккей. А 22 мая, как раз в день показа спектакля, заканчивался Чемпионат мира по хоккею. Вот такое у нас совпадение. Есть в этом хорошая ирония судьбы, игра.
У тех, кто ответственен за людей, стал появляться страх. Некоторые стали бояться заранее, я пару раз на это натыкался. Во Владикавказе выпускали спектакль, и худрука насторожили несколько фраз в пьесе, которая уже лет 10 идет по стране. Испугался, что кто-то может понять ее не так, что-то случится. Предложил слова эти убрать или заменить, но для меня они были принципиальны. В итоге я снял свое имя с афиши. Без истерик.
Я — человек, который не имеет постоянного места работы, поэтому мне в этом отношении проще быть свободным. С испуганным человеком легче справиться, сбить его с пути, по которому он идет. Да и страх — это качество не для художника. А я себя в какой-то степени им считаю.
Спектакль «Песни о Родине». Фото: Фрол Подлесный.
— Каков этот путь, по которому вы идете?
— Это путь познания страны, мира, в котором живу, человека русского, российского. Путь самоидентификации. Путь исследования. И, слава Богу, моя профессия позволяет познать мир подробнее, чем недельная туристическая поездка. Когда живешь в городе 2–3 месяца, ходишь по его улицам, ловишь его обыденный ритм, смотришь, чем живут люди, где дороги лучше, а где хуже — это очень интересный путь, важный. Благодаря этому я себя понимаю лучше. На большее не очень претендую.
Вообще, понятие «карьера» я воспринимаю, честно говоря, со скрипом. Могу себя представить лет через 15 работающим в каком-то театре, когда уже наиграюсь во все эти игры. Сейчас мысли о том, что надо обязательно поехать в Москву или завоевать родной город кажутся мне какими-то стремными. Пожить в каком-то произведении, сделать спектакль — гораздо более первостепенная задача, по-моему.
Один мой коллега сказал, что все мы режем воздух — из ничего делаем ничего. Иногда несколько лет спустя узнаешь, что спектакль сняли с репертуара, его больше нет. А ты этим прожил несколько месяцев, получается, впустую? Но для тебя-то нет. Потому что опыт определенный получил. В силу этого нет неудавшихся спектаклей, потому что каждый из них — маленькая жизнь.
— Маленькая жизнь, а не работа?
— Весь процесс создания спектакля держится на любви, он невозможен на энергии другого рода. Необходимо любить материал, который ставишь, людей, с которыми над ним работаешь, зрителей, которые к тебе придут. Да, любовь тоже может быть работой.
Я не сделаю хорошего спектакля из материала, который мне навязали. Это как раз была бы работа. И ничего хуже этого нет. За свободу выбора тоже надо платить.
«Актер — это сотворец»
— Вы много читаете? Что в поле вашего зрения сейчас?
— Сейчас активно читаю все, что связано с фамилиями Радищев, Шаламов, Пригов. Все, что теоретически кажется мне пространством, в котором хотелось бы попробовать что-то сделать. А закладка лежит в книге Аркадия Бабченко«Война».
Вообще, когда работаю над спектаклем, читаю в основном по теме. Хотя, возможно, ничего из этого и не подчерпнешь. Но, бывает, что-то возникает. Например, прочитал об истории с Сергеем Довлатовым, когда его, летящего из Ленинграда, сняли с рейса, кажется, в Вене, потому что он был пьяный в хлам. Так появилась концовка второго акта в спектакле «Довлатов. Анекдоты».
Спектакль — это пространство для сочинения, возникает здесь и сейчас. Например, очень много мы сочиняли с Пашей Поляковым, у нас было два одинаковых четырехтомника, мы садились и читали друг другу то, что нам нравится у Довлатова. Что в пространстве Довлатова нас больше цепляет. Так же сочиняли и с Женей Лемешонком, и с Денисом Франком, и с актерами на репетициях.
Спектакль «Довлатов. Анекдоты». Фото: Фрол Подлесный.
— Актер для вас — соавтор?
— Актер — это сотворец. Вопрос в том, готов ли он к сотворчеству. Потому что есть актеры, которые говорят: «Что скажете, то и будем играть». Мне это неинтересно. Потому что сразу начинается работа, а не сочинение. Конечно, актер кроме всего должен уметь играть и то, что скажут, но если актер не заражен, не инфицирован темой сам — с ним работать практически невозможно. Да и зачем навязывать человеку то, что его не греет? Мой мастер всегда говорил: «Ребята, если в спектакле актеры не играют, то нет спектакля». Я это запомнил.
— Каких принципов вы придерживаетесь как режиссер и человек?
— Никогда для себя их не формулировал… «Стараться не делать фигню». Это основной и базовый принцип. И режиссерский, и человеческий.
Досье
Дмитрий Егоров, режиссер, драматург.
Родился 9 июня 1980 года в Ленинграде.
Учился в Санкт-Петербургской академии театрального искусства (СПбГАТИ, 2000–2006, мастерская Г. М. Козлова).
Автор пяти пьес (под псевдонимом Данила Привалов), три из них изданы в 2006 году в сборнике «Люди древнейших профессий и другие пьесы». В 2003 году пьеса «Люди древнейших профессий» получила первое место на Конкурсе молодых драматургов в Санкт-Петербурге.
Автор нескольких театральных лабораторий (2012 — «Кухня» совместно с «Первым театром», Новосибирск; 2010–2013 — «Пьесы про сегодня» в Молодёжном театре Алтая, Барнаул).
В 2008 году как молодой режиссёр получил диплом на фестивале «Сибирский транзит» за спектакль «Прекрасное Далёко». В 2010 году удостоен премии «Лучшая работа режиссёра» на Первом фестивале «Ново-Сибирский транзит»за спектакль «Экспонаты».
В 2010 году Дмитрий Егоров стал одним из лауреатов молодёжной премии «Триумф». В 2012 году спектакль «История города Глупова» выбран лучшим спектаклем большой сцены на Втором фестивале «Ново-Сибирский транзит», а также удостоен премии «Парадиз» как лучшая работа режиссёра на большой сцене. Спектакль «Убийца» — номинант Национальной театральной премии «Золотая Маска-2012».
С 2011 по 2013 год — главный режиссёр петербургского «Этюд-театра», в 2013–2014 годах — главный режиссёр Молодёжного театра Алтая (Барнаул).
Избранные работы в театрах:
- Александр Володин «Дульсинея Тобосская» Екатеринбургский театр юного зрителя (2005),
- «Bella чао!» по пьесе Данилы Привалова «Люди древнейших профессий», БДТ им. Г. А. Товстоногова (2006)
- Эдуард Кочергин «Ангелова кукла», БДТ им. Г. А. Товстоногова (2007),
- Данила Привалов «Прекрасное далёко», Молодёжный театр Алтая (2007; восстановлен на новой сцене театра в 2012 году),
- Ярослава Пулинович «Наташина мечта», Саратовский ТЮЗ им. Ю. П. Киселева (2009),
- «Прощание славянки» по роману Виктора Астафьева «Прокляты и убиты», Молодёжный театр Алтая (2009),
- Вячеслав Дурненков, «Экспонаты» Омский академический театр драмы (2009),
- Наталья Мошина, «Остров Рикоту», Сахалинский международный театральный центр им. А. П. Чехова (2010),
- Александр Молчанов «Убийца», Московский театр юного зрителя (2010),
- Ярослава Пулинович «Наташины мечты», «Этюд-театр» (Санкт-Петербург) (2011),
- Михаил Салтыков-Щедрин «История города Глупова» (2011),
- Юрий Клавдиев «Развалины» Юрия Клавдиева, «Этюд-театр» (Санкт-Петербург) совместно с Лабораторией «ON.Театр» (2012),
- Александр Володин «С любимыми не расставайтесь», Молодёжный театр Алтая (2012),
- «Леди Макбет Мценского уезда» по прозе Николая Лескова и Власа Дорошевича,
- «Приют Комедианта» совместно с «Этюд-театром» (2013),
- «Поток», Молодёжный театр Алтая (2013),
- Сергей Довлатов «Довлатов. Анекдоты» / Режиссёр (2014).
- «Ак и человечество» Ефима Зозули, Воронеж, Камерный театр, (2015 г.)
- «Молодая гвардия» (совместно с Максимом Диденко), Санкт-Петербург, театр «Мастерская» (2015 г.).
Текст: Татьяна Бушмакина.
Заглавное фото: Фрол Подлесный.
