«Простора для творчества все больше!»
Они смотрят на мир живыми глазами, наполненными грустью, реже — светящимися озорством и радостью. Идеальна каждая деталь: аккуратные платьица, крошечные книжки в руках и даже небрежно спадающая на переносицу челка. А ножки в миниатюрных ботиночках будто в нетерпении ждут, когда можно будет побежать по своим кукольным делам…
— Ольга, давно ли вы занимаетесь созданием кукол?
— Сколько себя помню, постоянно мастерила что-то, мечтала. Даже в детском саду воспитатели находили меня в уединении — в то время, когда другие дети с радостными воплями носились друг за другом, я могла часами сидеть над песочной фигуркой, смотреть в небо и видеть там барашков и рыбок вместо обычных облаков. В более осознанном возрасте старалась сотворить какое-то подобие куколки, человечка. В ход шли пластилин, бабушкино тесто или просто снежный ком. Много рисовала, но все-таки мне хотелось объема, чтобы можно было поиграть и ощутить в маленьком создании волшебную кукольную жизнь.
В 2004 году увидела прекрасную куклу из пластика Роксолану, которую сделала замечательный художник Татьяна Баутина, моя старая добрая знакомая! И тогда я уже не могла не попробовать сделать что-то более серьезное — куклу с мимикой и жестами.
— Где учились этому искусству?
— Когда начинала, интернета у нас еще не было. Сестра, которая к тому времени уже жила в Санкт-Петербурге, скачивала из Сети и распечатывала мне первые небольшие мастер-классы по созданию кукол. Сейчас есть множество сайтов, школ и вебинаров, которые помогают познать этот вид искусства всем желающим.
— Какие материалы используете?
— Я начинала с цернита. Это мягкий полимерный пластик, немного похожий на пластилин. В конце работы он подвергается термообработке, то есть изделие обжигается в обычном духовом шкафу и при этом становится прочным и немного прозрачным, имитируя человеческую кожу.
Затем, когда в продаже появились другие материалы, я, испробовав множество из них, остановилась на японской полимерной глине Premier и Paper Clay. Это самоотвердевающие виды глины, которые можно долепливать в процессе работы, шлифовать, тонировать. В общем, простора для творчества появляется больше, работать становится интереснее.
— Сколько времени уходит на создание одной куклы?
— По-разному. Бывает, кукла делается месяц, бывает — на одном дыхании, взапой. В это время художника ничто не может отвлечь от процесса. Иногда рабочими становятся не только дни, но и ночи. И тогда кукла может родиться за неделю. Конечно, многое зависит от сложности работы, особенностей материала и так далее.
«Куклы сами подсказывают имя!»
— Каждой кукле вы даете имя! Агнетка, Лили, Ролан, Шармель — как все эти имена придумываете?
— Они сами говорят! (Смеется. — Прим. авт.) Не знаю, как объяснить, но в тот миг, когда кукла практически готова, я уже знаю ее имя. Оно складывается из нашего общения на протяжении работы, из характера маленького создания.
— С какого момента кукла «оживает»?
— Думаю, с той минуты, когда ей нарисовали глаза. Кукла как будто открывает человеку свое маленькое сердце, доверяет свою душу.
— Чувствуете в них личность? Бывает, что куклы сами диктуют вам свое настроение и образ?
— Порой диктуют, а мы только слушаем. Иногда вместо девочки получается мальчик. Помимо моей воли вдруг появляется мальчиковое выражение лица — озорное, а не тихое и послушное, которое изначально хотелось придать кукле. И тогда вместо длинных локонов приходится делать короткие кудряшки, следуя пожеланиям маленького создания.
— Получается, любая кукла — живая?
— Кукла должна нести в себе тепло и свет, влиять на человека только позитивно, быть кем-то вроде доброго собеседника, которому можно доверить самые сокровенные тайны своего сердца и воспоминания.
Иногда видишь профессиональную, безупречно сделанную работу, но она, к сожалению, вызывает только восхищение, уважение к труду и умению мастера. При этом нет тех чувств, которые легкой теплой «мурашковой» волной накрывают тебя с головой. Это еще называют эстетическим удовольствием. Кукла или картина, скульптура или обычная мягкая игрушка должны быть сделаны с любовью, и тогда в них появляется живая душа!
Никогда не ставлю на первое место коммерческую идею — уверена, что работа не может получиться сердечной, если она изначально уже оторвана от создателя. Поэтому давно не делаю работы на заказ, за редким исключением.
— В настроении и характере многих ваших кукол чувствуются грусть, задумчивость. Бывает, что кукла сама в процессе рождения задает такое настроение?
— Грусть — совсем не плохое чувство, подаренное человеку Создателем. Это время, которое позволяет думать, творить. Разные люди определяют для себя грустное состояние по-своему. Для кого-то это печаль. Для кого-то — светлый повод вспомнить счастливые минуты детства, которых уже не вернуть, но их можно хранить в глубине души как лекарство от жестокого взрослого мира.
— Доводилось ли вам делать кукол для театров? Если нет — хотелось бы попробовать?
— Нет, не доводилось. Театральные куклы — это совершенно другая техника создания и росписи, другое искусство, в котором актер говорит за персонажей. В художественной кукле все намного тоньше — автор может позволить ей говорить самой за себя. И мне это ближе.
«Анна вернулась королевской почтой!»
— А какая-то мистика есть в работе?
— Про мистику в куклах я говорить не люблю, по-моему, это что-то из области вуду. Но бывают интересные случаи, как например, история, произошедшая с моей куклой Анной. Делала ее в подарок к католическому Рождеству в далекую Великобританию для девочки-сироты, как потом выяснилось, несуществующей. В первый раз тогда столкнулась с интернет-мошенничеством. История долгая и не из приятных, но по воле судьбы Анна все же вернулась ко мне королевской почтой Англии да еще на наше Рождество, тем самым подтвердив, что чудеса все-таки случаются!
— Есть любимые куклы?
— Да. Иногда кукла становится очень близкой. Такую работу трудно оторвать от себя, даже если предлагают неплохие деньги. У нас в доме полноправной жизнью живет подвижная кукла. Малыш Дорон — маленький ранимый еврейский мальчик, на долю его народа выпало много бед и лишений. Я делала его под музыку еврейской колыбельной, что рождало еще большую любовь к созданию — тихому послушному ребенку с грустным взором карих глазок.
— А самые сложные, вредные?
— Вредных кукол у меня не бывает, мы всегда находим общий язык!
— Какую куклу хотели бы создать, но пока не случилось?
— Не ставлю себе планов даже на будущий месяц, не говоря уже о том, что сотворю завтра. Куклы приходят ко мне сами. Мне остается только помочь им появиться в нашем мире людей.
— Есть какая-то собственная, коробовская фишка в создании кукол? То, что сами придумали и чем гордитесь?
— Новых наработок в кукольном деле, своих собственных, у меня нет. Ведь даже эти милые птенчики из винтажного плюша с кукольными личиками, которые прилетели ко мне в январе, все те же «тедди долл» по своей сути. Тут размах для творчества большой!
Насчет коробовской фишки… Мне понравилось, как когда-то сказали, что мои работы можно узнать, потому что все они как добрые, воспитанные дети из благородной семьи. Этим я и горжусь!
— Начинающим мастерам-кукольникам какой совет можете дать?
— Не делайте злых кукол — помните, что такая работа может навредить человеку своим негативом!
Не копируйте кукол других мастеров — пусть будут ошибки, но ищите свой стиль, этим и интересны разнообразные работы на выставках.
Никогда не бросайте начатую куклу — постарайтесь найти хрупкую дорожку к ее трепетному шелковому сердечку.
И берегите в себе образ того маленького ребенка из детства, который и в старости будет верить в доброту и сказку!
Текст: Наталья ТЮМЕНЦЕВА
