23 августа на канале ТНТ стартовал новый проект — «ТАНЦЫ». В нем 282 участника из 77 городов состязаются за звание лучшего танцора страны и 3 миллиона рублей. Ведущая проекта Ляйсан Утяшева рассказала, от чего страдают участники шоу, легко ли работать на одной площадке с мужем Павлом Волей и с кем остается сын Роберт, когда родители на съемках.
«Паша просил только об одном: не сходить с ума»
— Ляйсан, как считаете, почему именно вас пригласили в этот проект? Ведь раньше вы участвовали в основном в программах, посвященных спорту, здоровью?
— Мне и на канале ТНТ сначала предложили вести зарядку в шоу «Вот такое утро». Я, естественно, согласилась — хотелось сделать зарядку более веселой и молодежной. А потом продюсер шоу «ТАНЦЫ» Вячеслав Дусмухаметов увидел, как я работаю, и предложил пойти в проект ведущей. Сказал, что я идеально подхожу, потому что пишусь с первого дубля, могу, прыгая, отжимаясь, делая шпагат на двух стульях, разговаривать и даже брать интервью. И еще один немаловажный момент — я подготовлена именно с танцевальной точки зрения.
Многие, уходя из большого спорта, не могут найти себя в жизни, пробуют что-то новое. Я, например, после карьеры гимнастки начинала танцевать у Гедиминаса Таранды в «Имперском балете». Мне очень нравилось. Поэтому «ТАНЦЫ» — это абсолютно мой проект. Вести его я согласилась не то что сразу, а с хрипом: что? когда?
— Какая задача на проекте является для вас главной?
— Сделать красивое танцевальное шоу, показать в нем личностей: и хороших, и плохих ребят. Объяснить, почему одни вылетели, а другие остались.
У нас был запоминающийся случай: девушка прошла предкастинг, а на кастинге появилась уже беременная. Ревела — не знала, что делать. Я говорю: «Рожай, восстанавливайся, приходи, будем работать».
Это очень эмоциональный проект. Но мне нужны эти эмоции. После смерти мамы и еще некоторых событий в жизни столько всего накопилось… А этот проект помог выплеснуть эмоции. Например, когда участники выступали с номером о смерти, я ревела. Смерть рядом со мной прошла — как я могла сдержаться?
В проекте «ТАНЦЫ» я живая, не прикрытая, не вычищенная сценарным планом. Такая, какая в жизни. Кто-то меня не знает, кто-то пишет обо мне, что я надменная. Да, у меня сильный взгляд, иногда могу сверкнуть глазами. Но я добрый человек. Даже, наверное, чересчур.
— Удается ли все эмоции и переживания, связанные с проектом, оставлять на работе?
— Мне еще нужно учиться разделять дом и работу. Когда мы с Пашей обсуждали рабочие моменты, он просил только об одном: не сходить с ума. Потому что я прихожу и начинаю: «Паш, ну как вот ту девчонку не взяли?!» Он говорит: «Все, работа там осталась. Если я на Баттле («Comedy Баттл». — Прим. ред.) буду переживать за каждого парня, за каждую девчонку, которую не взяли, то надолго меня не хватит». Но я более эмоциональная, чем Паша. Поэтому буду учиться, у меня хороший учитель. Спасибо ему большое.
— А вот ваши личные отношения на площадку не удается не выносить. Рассказывали, что вы как-то даже пригрозили Паше, мол, дома ему покажете!
— Это все шутки! Просто в какой-то момент я вышла защитить девочку, которую жюри, в котором был Паша, не захотело оставлять на проекте. Паша пришел на проект в качестве приглашенного гостя. Он сидел с наставниками, я была за сценой, поэтому прямых коммуникаций не было.
— Но у вас ведь есть возможность повлиять на членов жюри?
— Есть. Я спасла 16-летнюю девочку. У Мигеля (один из хореографов проекта. — Прим. авт.) предвзятое отношение к гимнасткам. Если девочка выходит и говорит, что она гимнастка, он сразу: «Оооо! Все понятно!» — и почти не смотрит. Оценивает второй хореограф проекта — Егор Дружинин.
Мигеля можно понять — у гимнасток есть движения, от которых не избавиться, настолько они уже въелись. Например, начало танца с носочка. Это сильно мешает. Справляются только «пластилиновые» гимнастки, которые могут отойти от классических правил. И вот я взяла под свою ответственность эту девочку. Мигель сказал: «Ты ее потом сама и выгонишь, если что!»
— Так все ребята, наверное, к вам за помощью и идут. Или все же к хореографам?
— Если честно, хореографов они боятся, поэтому сразу идут ко мне. Я у них и жилетка, и мать, и человек, который может поругать или дать совет, например, как лучше подойти к Дружинину или Мигелю. Они очень строгие судьи. Хвалят, но по головке не гладят никого, только за редким исключением.
Уверена, что половина происходящего со мной и участниками останется за кадром. Потому что весь этот объем — слезы, истерики, мамы-папы, которые переживают за своих детей — показать просто невозможно!
Я вижу очень многое и обеспокоена, что половина участников — москвичи и питерцы — больше хотят эпатировать. А танцевать пришли ребята из регионов. Я сама из поселка Раевский, тоже пробивалась в художественной гимнастике. И эти ребята хотят пробиться. И это невероятно классно. Они все воспитанные, скромные. Бывает, держу микрофон, прошу сказать что-нибудь, а они стесняются и плачут. Я говорю: «Давай, не плачь, успокойся, передай привет!»
— А дубли есть?
— Нет. Все в живом режиме. Вот участник станцевал. Судьи ему говорят: «Не прошел», — он плачет, может даже ругнуться. И все это снимают! Живой проект, этим мне и нравится.
Но не все ребята выдерживают нагрузку. Бывает, идет второй час тренировок, а у некоторых уже истерика начинается: «Мы устали, вчера съемка была, нас отпустили в половине одиннадцатого». Я возмущаюсь: «Что?! Вы понимаете, куда попали?» Мы же с самого начала, еще на кастинге, задавали всем вопрос, готовы они к этому или нет!
К сожалению, многие ребята уже на стадии кастинга начинают «страдать». Например, я начинаю читать подводку, это буквально 5–6 минут, и тут начинается: «Оооо!!! Опять!» Я уже просто в микрофон говорю: «Будьте воспитанными людьми. Когда вы плохо танцуете, я же не мычу». Хватает терпения это объяснять.
Но есть и очень вежливые ребята, тактичные. Это работяги. На проекте я их человек 30 насчитала. Все остальные — сплошные амбиции. Просто жюри не видит их там, за кулисами, а я вижу. Ребята, как увидят Егора Дружинина, Мигеля или продюсеров шоу, становятся шелковыми. А я иногда надену спортивный костюм, затеряюсь среди участников и наблюдаю. Для меня очень важно, что говорят гримеры, ассистенты, костюмеры. Я собираю информацию, словно некий детектор, который будет потом выдавать судьям всего понемножечку. Ребята просто пока не знают, перед кем нужно ходить на задних лапках. А если серьезно, для меня важно, кто здоровается с гримерами, с уборщицами, с другим персоналом. Потому что самое главное — это воспитание!
Шесть операций и два года в гипсе
— Работа на телевидении — это стечение обстоятельств или вы к этому стремились?
— Когда мне было 16 лет, мы выиграли титул чемпионок мира в командном зачете в Мадриде. До этого я уже стала победительницей этапов и финала Кубков мира. В общем, начиналась моя большая спортивная карьера… И вдруг у меня заболела нога! Ни о каком спорте и речи быть не могло. И в этот момент канал НТВ+ предложил мне быть вторым комментатором во время выступлений наших же гимнасток: просто объяснять из-за кулис, что же происходит. Я согласилась, потому что история с ногой была долгая, как вы наверняка знаете: целых два года в гипсе, шесть операций. И все это время я подрабатывала на телевидении. Спасибо за это.
Мой тренер Ирина Александровна Винер была очень удивлена, услышав, как я, человек, совершенно не обучавшийся мастерству телевизионной ведущей, говорю. За это спасибо моей мамочке, царствие ей небесное, потому что весь словесный мусор вычищала всегда она. Мама учила, что лучше лишний раз промолчать, чем вставлять непонятные предлоги.
Позднее передо мной встал вопрос: уезжать за границу преподавать или танцевать? Но Ирина Александровна посоветовала попробовать карьеру ведущей. Я начала учиться, и медленно-медленно у меня стало получаться. Но и сейчас не могу сказать, что я — ведущая. Ведь когда говоришь, что ты чемпион, то не являешься таковым. Я в постоянном росте, поиске себя. Главное — делать все искренне. Наверное, когда мне начнут диктовать, что делать и что говорить, я перестану заниматься телевидением. Потому что мне интересно говорить то, что я сама хотела бы донести до людей.
— А помните свой первый съемочный день в качестве ведущей? Что запомнилось? Какие были сложности?
— Это было на телеканале НТВ, в программе «Главная дорога». Дело происходило на улице: около 6 часов утра, температура -40 С. Я должна была, не посмотрев по сторонам, выйти из машины, сказать: «Здравствуйте!» — и в этот момент меня сбивал другой автомобиль. Не меня, конечно, а манекен. Но после выхода этой программы бабушка звонила, плакала, спрашивала, зачем мне нужно это телевидение. Кстати, на этой же передаче обнаружился мой главный недостаток для телеведущей — слишком эмоциональное жестикулирование. Справиться с ним мне помог профессор ГИТИСа Владимир Михайлович Алфер. Посоветовал засовывать руки в карманы. В проекте «ТАНЦЫ» я — ура! — могу свободно выражать свои эмоции. Для меня самое главное — не врать зрителю.
«Подростковый период прошел. Я выросла»
— Бывают моменты, когда хочется уйти с телевидения?
— Были, когда мамы не стало. Потому что она была моей правой рукой, моим продюсером и вообще всем-всем… Но потом я поняла, что мне есть что сказать. Огромное количество мамочек пишут письма с вопросами о том, как восстанавливаться после беременности; девушки спрашивают, как худеть; как можно тянуться, а как нельзя. Не могу просто взять и отдать это кому–то.
— А что вам самой помогает оставаться в форме? Вы ведь недавно стали мамой…
— Я встаю в 8 часов утра и всегда делаю зарядку — без нее не могу проснуться. Кстати, зарядку — хотя бы самые простые упражнения из курса общей физической подготовки, затем отжимания и в завершение контрастный душ — советую делать всем. После этого я завариваю имбирный или зеленый чай, а потом бегу на работу.
Важно всегда оставаться в форме. Никого не интересует, что вы устали, что вы хотите спать, что вчера вас поздно отпустили. Всем важен результат. Не справляетесь — уступите место другим. Я не жалуюсь на свой график — знаю, что сейчас поработаю, а потом уеду отдыхать и целый месяц проведу с сыном Робертом и Пашей.
— А с кем остается Роберт, когда родители на съемках?
— Мы с Пашей следим за тем, чтобы наши графики не совпадали и Роберт видел своих родителей. Если я на съемках, значит, с сыном Паша. У меня золотой муж, спасибо ему за понимание.
— Ваши взгляды на жизнь изменились после рождения сына?
— Мне захотелось меньше эпатировать. Нет больше этих боди и выразительных мейкапов. Я понимаю, что на меня смотрит сын! В последнее время было много предложений от журналов сняться для обложки — сделать откровенное фото. Но я отказываюсь, потому что это увидит мой сын, а потом, дай бог, еще и не только сын, а дочка, еще сын и еще дочка. Пока могу — буду рожать. Мне важно, что будут говорить мои дети. Все, подростковый период, когда я делала все, что хотела, прошел. Я выросла.
Досье
Ляйсан Альбертовна УТЯШЕВА родилась 28 июня 1985 года в Башкирии, в поселке Раевский.
В 4 года начала заниматься художественной гимнастикой. До 8-го класса училась в 50-й гимназии города Волгограда, затем перевелась в Московское училище олимпийского резерва № 1. Окончила НГУ им. П.Ф. Лесгафта (Национальный государственный университет, Санкт-Петербург), тренерский факультет.
Заслуженный мастер спорта по художественной гимнастике, чемпионка мира в командном зачете, двухкратная чемпионка Европы в командном зачете, многократная обладательница Кубка мира, серебряный призер Мировых игр в Акито (Япония), международный спортивный комментатор турниров по художественной гимнастике, вице-президент Федерации художественной гимнастики города Ярославля, телеведущая каналов НТВ, НТВ+, «Россия 2», ТНТ. Активно участвует в общественной, благотворительной и спортивной жизни страны.
