Поднимаем парус!
— Как же так, — сказала Пантуфль, отрываясь от чтения. — Люди пишут целые книги о том, чего никогда в глаза не видели.
Она сидела на нагретой солнышком палубе, поджав под себя ножки и почесывая одной рукой за ухом у Памплемуса. Памплемус нехотя приоткрыл желтые глаза. Он очень любил, когда ему почесывали за ухом, но никогда бы в этом не сознался. Он считал себя очень серьезным тигром.
— Это называется «теоретический подход», — пробурчал он. — Нужно долго учиться, чтобы им овладеть. И прочитать очень много книг. Когда много читаешь — умнеешь, не правда ли?
— Не знаю, — задумчиво протянула девочка. — Я не заметила прямой зависимости. По мне, кто добр — тот и умен. Вот ты не злой, следовательно, ты — умный.
Памплемус промолчал, но если бы вы внимательно присмотрелись, то увидели бы, что он улыбнулся в пушистые усы. Хотя принято считать, что тигры не умеют улыбаться. Поэтому никто ничего не заметил.
— О чем ты читаешь? — спросил он лениво.
— Про динозавров и других доисторических животных. А еще об эволюции и мистере Чарлзе Дарвине, — ответила девочка. — Но ведь никто не знает, как было на самом деле. И этих животных никто и никогда не видел.
— Ты не права. Ведь современники динозавров живут и в наше время. Мы можем, как и Дарвин, отправиться на их поиски. Вернее, мы уже знаем, где искать. Представь, что есть рожденная из огня земля, древний мир, где водятся драконы и где останавливались самые настоящие пираты перед пересечением самого великого из океанов.
— Чего же мы ждем? Поднимаем парус! Памплемус, нужно скорее надеть тельняшку, — Пантуфль вскочила с горящими глазами и забегала по палубе.
— Я родился в тельняшке, — ответил тигр. — И кажется, теперь я понял, почему мы оказались на яхте. Ну что ж, отправляемся на Галапагосские острова. И не забудь надеть спасательный жилет, пожалуйста, а то, не ровен час, вывалишься за борт.
Мы сбились с пути… или Экваториальные пингвины существуют
— Это колдовство какое-то, — простонала девочка. — Мы уже третью неделю в пути, а никак не можем добраться. Странные острова. Они как будто плавают на поверхности океана, а мы их не можем догнать. И почему так холодно? Мы же на экваторе…
— Какая ты нетерпеливая. Вот эпископу Панамы, который эти острова открыл, только случай помог высадиться на берег, — отозвался Памплемус.
Пантуфль натянула поглубже на уши шапочку, свесила голову за борт и стала всматриваться в зеленые глубины. Вдруг что-то мелькнуло в воде и пронеслось мимо лодки на бешеной скорости. Маленькое обтекаемое тельце. Когда живая торпеда притормозила возле яхты, чтобы схватить рыбку, девочка разглядела крылья-плавники, клюв и белую манишку.
— Пингвины! — закричала Пантуфль. — Памплемус, мы сбились с пути! Вот почему так холодно. Наверное, мы где-то в районе Антарктиды.
— Тиграм в Антарктиде делать нечего, — Памплемус поднял голову и начал беспокойно озираться.
В этот момент маленький, по колено Пантуфельке, пингвин с разгону выпрыгнул из воды на деревянную палубу.
— Извините, — сказал он, кланяясь и топорща крылышки. — Ух и жарко сегодня. Я услышал ваш разговор. Меня зовут Фернандин. И я — житель Галапагосских островов. Мы, экваториальные пингвины, спасаемся от солнца в воде. Здесь сталкиваются четыре великих океанских течения, два из которых холодные. Поэтому и не жарко, и рыбы много. А птенцов, которые еще не умеют плавать, прячем в прохладных лавовых пещерах. Могу я вам помочь и провести к берегу коротким путем?
Памплемус встал на четыре лапы. Он казался огромным рядом с малышом-пингвином.
— Будем очень благодарны, — с достоинством ответил он и добавил тише: — Экваториальные пингвины. Что за чудеса! Это как антарктические львы.
Он был так удивлен, что чихнул, отчего наш маленький гость кубарем скатился обратно в воду.
Эко-патруль: посторонним вход воспрещен
— Добро пожаловать на счастливые острова! — тоненький голосок еле пробивался сквозь шум прибоя. На рейлинге левого борта сидела крошечная птичка.
— Здравствуй, маленькая птичка! — вежливо ответила Пантуфль.
— Не забудьте вытереть ноги, когда будете сходить на берег, — послышалось справа. Там сидела такая же… Да нет же, совсем другая, но очень похожая на первую маленькая пернатая обитательница островов.
— Вот еще, — возмутился Памплемус, — ноги вытирают, когда заходят с улицы в помещение, но никак не наоборот.
— Но это наш дом! — с жаром заявила малышка. — Мы очень не любим непрошеных гостей даже в виде незнакомых семян и насекомых. Потому что любой из них может стать захватчиком!
— У нас очень хрупкая и уникальная экосистема, — пояснила первая птичка. — Мы не встречаемся больше нигде в мире. И совсем не умеем защищаться.
Памплемус, чтобы скрыть смущение, начал разглядывать подушечки собственных лап.
— И умываемся после еды, и лапы моем, выходя на улицу, — бормотал он. — Все не как у людей.
— Вы сестренки? — продолжила знакомство Пантуфль.
— Родственницы. Дальние. Просто любим разные вещи. Я — семена, — щелкнула коротким толстым клювиком первая.
— А я — сочных жучков, которые прячутся под корой, — продемонстрировала тоненький изящный носик вторая.
— Я знаю, кто вы! — воскликнула Пантуфль. — Я про вас читала. Вы — те самые вьюрки, которые помогали мистеру Дарвину в его исследованиях.
— Очень может быть, — с вызовом ответила вторая птичка. — Мы отличаемся большой сообразительностью и даже используем прутики для добывания жучков из-под коры. Видно было, что она очень гордится этим умением.
Необычное знакомство
Черный вулканический пляж заканчивался в нескольких метрах от кромки прибоя, и сразу начинался дремучий лес. Но лес необычный. Большие лиственные деревья были покрыты мхами, свисавшими бахромой с веток. А между ними росли огромные кактусы. Настолько огромные, что были выше самых высоких деревьев. У кактусов были стволы и ветки, только вместо листьев — мясистые, покрытые колючками зеленые блины.
Друзья углубились в необычные лохматые и колючие джунгли. Девочка ступала и дышала осторожно, боясь спугнуть первобытное очарование этого древнего леса. Памплемус снисходительно на нее посматривал. Тигра не удивить джунглями.
Пантуфль не без труда перелезла через большое поваленное дерево и остановилась как вкопанная. Огромный выпуклый панцирь лежал прямо поперек тропинки, по которой они шли. Его размеры поражали.
— Думается мне, это чье-то жилище, — округлив глаза, сказала Пантуфль.
— Осторожно, возможно, хозяин внутри, — спокойно проговорил Памплемус, сев напротив панциря.
— Э-э-эй, есть кто дома? — крикнула девочка, наклонившись к отверстию.
Внутри послышался шорох.
— Мы просто хотим с вами познако-о-омиться, — изнывая от любопытства, добавила Пантуфль.
— Я предпочла бы знакомиться с вами отсюда, — послышался тихий голос. — Отсюда вы мне кажетесь гораздо симпатичнее.
— Мы не кусаемся, — сказал Памплемус и зевнул, показав розовую пасть, полную огромных зубов.
— И совсем не смешно, — обратилась к тигру девочка. — Ты так распугаешь всех потенциальных друзей. А почему вы нас боитесь? — спросила она у панциря.
— Мне больше 150 лет, детка, мне положено бояться, — донеслось из панциря.
— 150! Так много?! — удивленно протянула Пантуфль.
— Это острова долгожителей. Например, кактусу, под которым вы стоите, почти тысяча лет, — ответили из панциря.
Памплемус уважительно покосился на толстый рыжий ствол. Из надломленной ветки в разные стороны торчали жесткие, как проволока, волокна.
— Вы, наверное, знакомы с господином Дарвином? И видели настоящих пиратов? — не унималась Пантуфль.
— Пиратов можно встретить в любые времена, — грустно выдохнула обитательница панциря. — А вы умеете лазить по деревьям? — вдруг спросила она.
— Только если очень нужно, — ответил Памплемус.
— Я очень люблю спелую гуаяву, но приходится ждать, пока плоды упадут на землю. Долго ждать. Я, конечно, никуда не тороплюсь. Но уж очень долго приходится ждать, чтобы пообедать гуаявой, — тихий скрипучий голос становился все печальнее.
Пантуфельке не пришлось повторять дважды, и уже через несколько минут перед панцирем лежала горка всевозможных фруктов с деревьев, что нашлись поблизости. Из панциря показалась небольшая круглая голова на длинной морщинистой шее. На обтянутой старой кожей морде с маленькими слезящимися глазками было написано блаженство и благодарность.
— Попробуйте как-нибудь галапагосские лимоны, — сказала черепаха, которую, к слову, звали Пинта. — Говорят, они самые вкусные в мире, бугристые и зеленые снаружи и оранжевые внутри.
Памплемус непроизвольно сморщился. Оказалось, что тигры не едят лимоны.
Продолжение следует.
Текст: Ольга АНТОНОВА
Иллюстрации: Наталья МЯСНИКОВА
