Разглядеть в маковом зернышке планету, нарезать пыль, как колбасу, и поместить розы внутрь человеческого волоса… Владимир Анискин не волшебник, а представитель редкого искусства с приставкой «микро». Известный микроминиатюрист рассказал журналу «Мираман» о тонкостях своего хобби.
«Заберите НАНО у Чубайса и отдайте Анискину»
— Владимир, насколько я знаю, ваше увлечение микроминиатюрами началось со сборника рассказов «Тайна невидимых шедевров». Получается, осваивать все приходилось самому, без учителей?— Все мастера в этой сфере — самоучки, школы микроминиатюры или специальной литературы не существует. Украинский мастер Николай Сядристый написал в свое время книгу «Тайны микротехники», но особых тонкостей, которые позволят понять, как это делается, там не найти. Например, есть информация, что подковка для блохи вырезалась инструментом, похожим на маленькое зубило. Но ни слова о том, из чего оно делается, как заточить, какого оно размера, как держать и фиксировать подковку и контролировать процесс обработки. А в этих нюансах и заключается секрет мастерства.
Хотя, с другой стороны, эти тайны мне не нужны. Когда знакомился с другими мастерами, предупреждал: мне интересно, как они сделали ту или иную работу, но я не буду задавать вопросы. Потому что хочется до всего дойти самому, не лишая себя радости творческого поиска.
В 2003 году я созвонился с Сядристым и попросил разрешения повторить его удивительную работу «Роза в волосе». Он ответил: «Делай!», а потом добавил: «Если сможешь!» У меня три года ушло на то, чтобы придумать, как просверлить волос, из чего сделать розу и как поместить ее внутрь. За время поиска технологии я многому научился, параллельно сделал немало интересных работ.
— Посвящали какие-то свои работы близким людям?
— Да, на десятилетие свадьбы и венчания подарил жене как раз розочки на торце волоса. Ей, конечно, понравилось, ведь не каждой женщине дарят вот такие цветы… Но она сожалеет, что не видит свой подарок — он все время на выставках.
— А волоски для своих работ тоже у жены берете?
— Сначала так и делал. Потом стал использовать белый конский волос. Он прозрачен, больше человеческого по диаметру, круглый в сечении, а не сплющенный, как у нас. Срезав его под углом, получаешь красивый овал, который становится удобной площадкой для микроминиатюр.
(на фото Роза, помещенная в волос)— На одном таком волоске вы написали: «Задача искусства — волновать сердце». Получается, мастеру нужно не только удивлять сложностью проделанной работы, но и передавать эмоции, чувства. Как это удается?
— Дух творит себе форму, которая потом незримым образом воздействует на человека. Важно, с какими мыслями и чувствами вещь сделана. Я стараюсь творить с любовью и рад, что зрители, смотря на мои работы, испытывают положительные эмоции.
Очень трогает, когда ребятишки, побывав на выставке моих работ, приходят еще раз и приносят мне в подарок свои рисунки, а какая-то заботливая старушка даже связала для меня носки.
Было немало забавных отзывов. Например, «Заберите НАНО у Чубайса и отдайте Анискину», «Привет от пацанов с района». А один мальчик, побывав на моей выставке, проходившей в музее древностей, написал так: «Прекрасная выставка! Очень жаль, что такой замечательный мастер умер». Мальчик и представить себе не мог, что в музее выставляют работы и живых мастеров.
— А ваши сыновья интересуются микроминиатюрой?
— Старшему сейчас 14, младшему — 8 лет. Когда они были помладше и думали, что микроминиатюра — это легко, то просили показать, как это делается. Сейчас интерес поутих. Понемногу стараюсь его вернуть. Если сыновья что-то рисуют, прошу, например, изобразить самую маленькую птичку, которую смогут; если лепят из пластилина — предлагаю изготовить самого крошечного снеговика. Потом бережно складываю их эксперименты в коробочку, а когда проходит год-два, достаю и показываю. Каждый раз они удивляются: как удалось сделать такое? А я прошу уменьшить поделки. Таким образом пытаюсь посадить в их сердца зернышко микроминиатюры. Но что вырастет, то вырастет, я не навязываю. В целом стараюсь воспитать сыновей так, чтобы в жизни они смогли, как говорится, заработать на хлеб руками. Поэтому с раннего детства они что-то строгают и мастерят под моим руководством.
(На фото: Микрораскраска на срезе кедрового орешка)
А для занятий микроискусством нужно огромное желание. Оно породит и терпение, и настойчивость, и усидчивость. Во мне, например, эти качества микроминиатюра возвела в квадрат. Понимание того, что нужно иногда потерпеть, чтобы получить хороший результат, позволяет и в семейных отношениях спокойно относиться к тем вещам, которые раньше раздражали.
Движения между ударами сердца
— В одном из интервью вы сравнивали пыль с цветной колбаской, которую можно нарезать для изготовления элементов микроминиатюры. Какие еще обыденные вещи видятся вам иначе?
— В пыли есть частички тканей, можно найти частицу любого цвета и размера. Необычно выглядит под микроскопом маковое зернышко. Невооруженным глазом оно воспринимается как черный шарик, а под увеличением — в «кратерах», словно Луна. Торец спички похож на бревно — очень хорошо видна структура дерева.— Вы писали, что некоторые работы настолько сложны, что движения можно делать только между ударами сердца…
— Да, стук сердца мешает особо тонкой работе. Например, когда пишу алфавит на торце волоса, у меня есть полсекунды, чтобы совершить контролируемое движение.
— Наверняка и с транспортировкой не проще? От чего работы нужно защищать в первую очередь?
— В перевозке работ есть тонкости: микроминиатюры оформлены в специальные контейнеры, а особая упаковка защищает их от вибрации. Страшная опасность для работ с волосом — влажность. Предвидеть, как он поведет себя, невозможно — есть вероятность, что сильно деформируется. Например, работа «Верблюды внутри волоса» погибла, когда выставлялась в Питере.
— А терять свои творения случалось? Это ведь как иголку в стогу сена искать…
— Случалось. Но сейчас отношусь к подобным моментам совершенно спокойно. Понимаю, что это плата, которой приходится рассчитываться за свои умения. Особенно неприятно, когда теряешь работу на финальной стадии монтажа, как раз когда остается поместить микроминиатюру в колпачок. Если упала, то либо портится, либо теряется.
Пару раз мне даже удавалось находить изделие с помощью скотча: обклеивал стол, а потом просматривал под микроскопом всю липкую ленту. Но возникала другая проблема: как отделить от липкого слоя, не повредив.
Миниатюры отправятся в космос
— Какие работы вы считаете самыми сложными?
(На фото:Эта микроминиатюра отравится в космос).
— Во-первых, алфавит на торце волоса. Написал часть букв, но если сделал ошибку, например, на 20-й, то испортил всю работу. Ответственность с каждой последующей буквой невероятно возрастает. Во-вторых, сложно делать микроордена. Например, в ордене Суворова многолучевая звезда — если ошибиться на лучиках в градусах, композиция будет смотреться небрежно. В-третьих, трехмерные объемные фигурки.
— Как возникают идеи новых работ?
— Если не рассматривать классику жанра в микроминиатюре: верблюды в игольном ушке, надписи на волосе и рисовом зернышке, подкованная блоха, — то двумя путями. Первый — когда понравился материал и хочется из него что-то сделать, второй — желание отобразить в микроминиатюре какие-то реалии.
— Ко второму способу можно отнести космическую коллекцию, которая скоро полетит на МКС?
— Да, здесь была идея совместить микро— и макро-: мои микроминиатюры и огромный космос. Моя крошечная коллекция в составе экспозиции космического музея поднимется на МКС, пробудет на орбите полгода-год, а потом спустится и побывает во многих городах.
— Еще один ваш проект, о котором писали СМИ, — самая маленькая в мире книга, куда будут вписаны имена мастеров-микроминиатюристов. Когда она будет готова?
— У меня наработана технология, я представляю, как и что буду делать, а вот как скоро завершу этот проект, не знаю. Времени не хватает. В прошлом году был занят диссертацией и защитил докторскую, а в этом — бросил все силы на космическую коллекцию. Есть, кстати, еще работы, которые я считаю достойными, чтобы потратить на них время. Это самое маленькое изделие, сделанное рукой человека, и движущаяся микроминиатюра. Деталей раскрывать не буду.
«Если нет вдохновения — иду на работу»
— Вам, наверное, иногда жаль, что в сутках всего 24 часа?— Был такой момент, когда я серьезно ставил вопрос, не оставить ли мне науку и не переключиться ли полностью на микроминиатюру. Аргументировал для себя это так: ученых много, а мастеров, которые заняты микроискусством, всего 10 человек во всем мире. Однако решил, что до тех пор, пока мне удается совмещать одно с другим, я останусь в науке.
— Микроминиатюрой вы занимаетесь уже 16 лет, и ваша коллекция насчитывает более 160 работ. За это время не возникало чувства, что устали от любимого хобби?
— Нет. Все эти годы — на одном дыхании, работаю с удовольствием. Была другая сложность — сохранить баланс приоритетов. Проблема возникла, когда мне потребовалось много времени, чтобы сделать экспонаты для второй выставки. Приходилось отнимать его либо от работы, либо от семьи. В итоге возник провал: и на работе, и в домашних делах ничего не клеилось, появились усталость и опустошенность. Чтобы быть успешным в миниатюре и работе и при этом не обделять вниманием родных, я решил грамотно перераспределить силы. Сейчас на первом месте — семья, а хобби с работой чередуются в зависимости от настроя.
— Работа может на время отойти на второй план?
— Мне очень повезло — шеф понимающий. Он однажды заметил, что руки у меня растут оттуда, откуда нужно, и переориентировал на область микротечений. Теперь наука интересно переплетается с хобби, а умение работать с мелкими деталями позволяет создавать датчики, с помощью которых мы проводим уникальные исследования на микроскопическом уровне. К тому же у меня свободный график, который помогает ориентироваться на свои возможности.
Например, утром сажусь за микроскоп и, если дело пошло, занимаюсь микроминиатюрой часов до 11, а если вдохновения нет — иду на работу, к хобби возвращаюсь чуть позже. К тому же я счастливый художник и не вынужден с помощью микроискусства зарабатывать на жизнь, мне не нужно выполнять чьи-то заказы. Если появилась какая-то идея, могу все остальные отложить и заниматься только ее воплощением.
Досье
Владимир АНИСКИН родился в 1973 году в Новосибирске.
С отличием окончил Новосибирский государственный технический университет.
Искусством микроминиатюры начал заниматься в 1998 году.
В коллекции есть такие классические работы жанра, как подкованная блоха, караван верблюдов в игольном ушке, надписи на рисовом зернышке и человеческом волосе.
С 1999 года работает в Институте теоретической и прикладной механики им. С.А. Христиановича СО РАН. Доктор физико–математических наук.
текст: Марина ЧАЙКА
фото: предоставлено Владимиром АНИСКИНЫМ
