Есть такая фраза: душа поет. Мне кажется, я слышала. Пару месяцев назад мы познакомились с Таней. Пили чай, разговаривали, она играла на гитаре и тибетской чаше, пела. И каждое ее слово, каждый звук, отзывался где-то внутри меня. Это было странно и даже немного страшно. Было ощущение, что этот, еще несколько минут назад совсем не знакомый человек, знает о тебе все. Многие знают Таню как вокалистку этно-проекта «Bugotak». Но на какое-то время она пропала из поля зрения. Теперь снова вернулась. С другими песнями.
«Я не могу быть не живой, мне нужно пульсировать, что-то отдавать»
— Таня, когда ты начала петь? И почему?
— С раннего детства. В садике у нас даже образовался детский круг, где мы вместо дневных игр распевали песни. Самая любимая была «Не вешать нос, гардемарины!» и песня мушкетеров «Пора пора порадуемся».
В начальных классах это были бурные танцы с подпеванием под пластинки, затем — обязательные еженедельные пения у одноклассницы дома с баллончиком дезодоранта или расческой в руках вместо микрофона. В какой-то момент мы стали доставать фотографии ее многочисленных родственников, в основном ушедших из жизни, расставляли напротив, чтобы петь и танцевать для них. Уже спустя годы я поняла, что мы тогда интуитивно делали, почему наше пение тянулось не столько попрыгать перед зеркалом, сколько обратиться к самому Роду.
Но непосредственно пробудиться в пение случилось через несколько лет, когда сначала погиб родной человек, а буквально через месяц я влюбилась: эрос и танатос сделали свое дело, и меня, будто бабочку из куколки, вытолкнуло в живое пение души. Для меня это было такой же неожиданностью, как и для окружающих. По сути, я просто внезапно ЗАПЕЛА, но запела так пронзительно, что ЖИЛА песню своей кровью и состоянием, полностью давая ей душу и тело. Причем, словно всегда умела это делать.
Но тогда, в силу периода, это в основном была драма, трагедия и боль. Спустя несколько лет, когда судьба познакомила меня с бурятской шаманкой, которая так же камлала голосом, она спросила меня: отчего, имея столько чистую и глубокую способность звучать, мои песни так трагичны, и поведала о том что в Песню можно раскрываться через Радость и Торжествование жизни. Тогда я ей не поверила, но решила проверить!
— И стала петь то, с чем согласна твоя душа…
— Появляется ощущение полной творческой свободы. Это ошеломляет и пугает одновременно. Ты понимаешь, что можешь все! Создать свою форму и атмосферу, соединить любые инструменты… Если раньше ориентиры кто-то диктовал — культурные, социальные институты, — то сейчас вырастает что-то живое, аутентичное, исчезает необходимость кому-то нравиться. Сейчас я пронзительно ощущаю, что настоящее творчество вершится в состоянии бесстрашия. Когда сама Жизнь торжествует свое величие и изобильность сквозь нас, и мы не сдерживаем этот вулкан, а бережно и зрело сопровождаем себя в этом преображении.
Это моя судьба, мои изменения, мой рост. Когда ты свободен, смел, кристаллизован на высокой ноте, ты сотворяешься. А музыка — это просто инструмент, который в этом помогает. Я долго вызревала сама в себе, но сейчас достаточно окрепла: мне хочется расширяться и делиться этим состоянием.
— Ты всегда была девушкой с горящими глазами, от которой сразу же заражаешься оптимизмом?
— Всегда. Еще в детстве помню: утром все шли в школу грустные и обреченные, а мне было классно! Уже тогда во мне была внутренняя искра. Потом я осмотрелась вокруг и немного запретила себе эти состояния, научилась сдерживаться: в обществе нормально и привычно быть печальным, обремененным, недовольным, а чистая радость кажется неуместной.
Наше общество перенасыщено мрачными тяжелыми состояниями. От рождения ясные, мы невольно впитываем их, живя среди людей, затем передавая этот настрой своим детям. В итоге я тоже дошла до крайней точки самоуничтожения в попытках загасить это пламя жизни, и решила — хватит. Я больше не могу быть не живой, мне нужно пульсировать, что-то отдавать. Думаю, на самом деле, мы все такие.
«Мы — то, чему можем научиться только у самих себя»
— Многие свои песни ты не записываешь, поешь в потоке. Получается, каждый раз отчасти создаешь их заново?
— Пение в потоке — это такое интуитивное сказительство, когда открываешься, настраиваешься на чувства человека, пространство или событие. В какой-то момент я заметила, что не могу делать что-то по накатанной. Все, что происходит, для меня — мистерия пространства, пульсация раскрытия. И с песней такое же отношение — это один из способов родить, раскрыть, помочь происходящему состояться.
Я могу петь через себя и свои состояния. Но когда «пропеваю» кого-то — получаю особое наслаждение! Это очень расширяет. Все мы — живая палитра единой Души мира. И прикосновение к глубинной сущности человека — это настоящая драгоценность. В такие моменты ощущаю глубочайший трепет и почитание. Высокое откровение, когда человек доверяет тебе свою подлинность, свою Песню.
И, пожалуй, единственный способ быть действительно Живым и Творящим — открыться себе и пространству, позволяя рождаться Своим естественным формам, звукам, цветам, движениям, замыслам.
Никто не может обучить нас уникальной, присущей именно нам сущностной анатомии. Мы обучаемся у самих себя, у своего глубинного зерна, цветком которого являемся. Недаром в славянских, балтийских и иранских языках слово«святой» происходит от индоевропейского «k’uen-to-« — возрастать, увеличиваться, цвести!
Когда мы идем к кому-то, чтобы он поделился своей структурой, то, отчасти, избегаем встречи со своим семенем. Например, есть березка и есть тополь. И березка не может научиться у тополя как быть березкой. Мы — то, чему можем научиться только у самих себя. Мы — живая мастерская самосотворения. Это великое таинство, на которое, возможно, отваживаются единицы.
Через голос мы познаем себя. Когда я запела осознанно, то меня стало больше привлекать содержание и причина звука, а не его форма. Что это в нас поет? Что таким образом хочет выразиться? Я стала искать, познавать это в разных направлениях: горловое пение, академическое, народное… Везде меня учили форме звука, но нигде не учили тому, что есть именно мой голос, моя первородная песня, мой Логос. Я поняла, что нигде этого не найду, что искать ответы придется самой. Стала обращаться к внутреннему источнику знаний, понимания. Это труд, но он такой естественный и сладостный! Как рождение ребенка. Только в данном случае — ты рождаешь сам себя.
Сначала исследовала одна, потом появились люди, которым это стало интересно. Мы стали встречаться и открываться друг другу, познавать природу сущностного звука. Это процесс, когда ты сам создаешь знание, минерализуешь его через свой и совместный опыт.
— Так появилась твоя Мастерская? Расскажи, чем вы в ней занимаетесь? Благодаря чему происходят эти исследования? Через пение, театральную игру?
— Время сейчас такое — при всей нарастающей внешней замкнутости людей, в нас огромная потребность к соединению, но не поверхностному, а глубинному, искреннему. Мы все боимся обнажиться, но томимся по тому, чтобы встретиться по-настоящему. Чтобы мир узнал нас Настоящих. Мы придумываем суррогаты, но они не помогают. Мы придумываем себя, копируя чьи-то модели успеха или гармоничности, но душевный вакуум только растет. Зачастую нам просто негде и некогда ПРОЖИТЬ свою глубину, по-настоящему встретиться с Собой, не то, что с другими. Для этого и была создана Мастерская: чтобы встречаться с собой, познавать того, кто мы есть на самом деле, а не тот, к кому привыкли, в ком временами уже так тесно, грустно и скучно до невыносимого.
От рождения мы все свободно движемся, звучим и играем, потом вырастаем и начинаем делегировать это актерам, певцам и танцорам. Но именно открывая всего себя для проживания, мы начинаем по-настоящему чувствовать и творить свою жизнь.
В творении есть два основных аспекта — это энергия, поток — Сила; и структура, образ — Логос. И именно их совместное раскрытие я нахожу подлинно целостным. Когда человек не только отпускает свое тело, не только освобождает ранее зажатые внутренние ресурсы тела и души, а постепенно выходит на глубинные уровни смысла, Замысла, выходит на свою историю, становясь автором происходящего с ним и его миром.
Так, со временем, исследование глубинных аспектов звучания расширилось театральной игрой и постепенно переросло в нынешний формат, который я называю «церемонии Цветения». Церемонии — потому, что наша жизнь, в ее естественной простоте и красоте, на самом деле, великое торжество и таинство, достойное празднования и почитания. Цветения — потому, что здесь мы открываемся для проживания, познания и наполнения собой и друг другом настоящими, цветущими себя. Здесь мне хочется отметить, что речь идет не о чем-то исключительно «сладком», позитивном, а, скорее, правдивом проживании всей палитры своего внутреннего мира через естественное звучание, движение и Игру. Происходящее зачастую глубже простой механической спонтанности или отреагирования личных проблем, оно переходит в состояние некого сокровенного таинства, мистерии, которая разворачивается внутри каждого и совместно.
В традиционный период общества форму для такого опыта давали праздники и ритуалы, позднее — светские события. А теперь в нас уже столько всего намешано: времена, народы, культуры, — и все тяготеет к синтезу. Поэтому мы уже не сможем сузить себя до какой-то одной традиции, отделить сакральное от обыденного, частное от целого. Происходит интеграция души мира, интеграция времен. Наступил пост-постмодерн, и мы уже не впишемся в какую-то одну систему. Все казалось бы сказано, сделано, написано — но на новой октаве рождается совершенно Новое полотно. И в этом есть личная, индивидуальная работа и откровение души каждого. В этом я вижу настоящую культуру будущего, культуру Мира, культуру Жизни.
Постепенно изнутри нас переключает на соборное единство, но эта целостность уже не хороводная, а, скорее, организменная. Образно говоря, мы — проявление тела Творца, где каждый какая-то его клеточка, функция, орган. В таком случае ничего изобретать не надо: если ты по природе, например, клеточка сердца, то тебе нужно лишь включиться в свою естественную функцию. Тогда ты сам начинаешь наслаждаться, оказываясь в полном согласии со своей природой, и тебе все даётся. Ты начинаешь жить во благо Целому, не потому что ты хороший, а потому что того желает твоя суть, и то, что нужно Целому — одно. Теперь весь организм начинает помогать тебе, как себе, ты выходишь на другой масштаб. Так, сквозь человеческий социум, социум формальный, начинает прорастать социум Творцовый, Живой.
На наших встречах мы проживаем этот процесс во фрактальной миниатюре небольшой группы, когда ты уже можешь не только себя одаривать, но своим проявлением обогащаешь и инициируешь окружающих, ощущая происходящее с вами как единый процесс.
— Кстати, о со-творцах по жизни… Семья готова принимать тебя в разных ролях?
— Родители просто любят и слепо поддерживают, не вдаваясь в подробности моей деятельности. Муж понимает, и наш союз для меня — источник опоры и вдохновения. Есть две стадии: куколка и бабочка. Обе они очень нужны. Нередко крылья бабочки просто не умещаются в восприятие родных и окружающих людей, которые всю жизнь знали тебя как куколку. Когда ты рождаешься как Сущность, то становишься виден миру, но при этом совершенно обнажен, настолько, что даже взгляд может ранить тебя. Это может довольно долго удерживать в нерожденном состоянии. Но наступает момент, когда оставаться в тесноте утробы привычной жизни ты уже просто не можешь, крылья распирают. Мы либо расширяемся и растем, либо сжимаемся и деградируем. И тогда приходится трезво принять, что мир не безопасен, но у тебя нет другого пути: ты или рождаешься, или нет. Ты делаешь шаг… и вместе с тобой меняется пространство.
— А соседи по лестничной клетке, наверное, счастливы, что рядом с ними живет такой музыкальный человек…
— Чаще всего я пою, когда нахожусь одна. А как-то решила устроить концерт прямо во дворе дома. Пришли люди, среди них — соседка сверху. Обычно, когда я пела, мне почему-то представлялось, что она там у себя в комнате изнемогает в муках и думает: «Вот опять она поет»! И тут во время дворового концерта я решилась взглянуть на нее, и увидела сияющий детский восторг! На деле оказывается, что люди не столь скептичны и враждебны. Живое тянется к Живому. Поэтому через пение общаться проще и объемнее.
Песня — это язык, который выводит нас на созвучие, на встречу, не позволяет замкнуться на какой-то своей теме. Раньше вся жизнь человека опевалась: сеяли — пели, пожинали — пели, рождался человек — пели, умирал — тоже пели. Непрерывно пели. Зачем? Песня помогает быть здесь и сейчас, проживать свою жизнь. И это переживание не оставляет следов. Например, если у тебя горе, ты его тотально переживешь в песне и будешь светел и открыт для чего-то другого.
— В ближайшее время ты планируешь организовать концерт. Расскажи, что это будет? Как-то ты говорила, что хотела бы выступить с оркестром. Удается воплотить замысел в жизнь?
— Да, недавно я озвучила мечту звучать с симфоническим оркестром, и буквально через несколько дней мне написала знакомая виолончелистка — предложила попробовать что-то сделать вместе. Потом мы соединились с альтом и контрабасом. В итоге в этот раз мы будем в таком небольшом симфоническом составе, и это всё женщины! Я не ожидала! Мы чего-то желаем, излучаем, а материя подбирает форму, которая на данный момент оптимальна.
Первый раз из утробы своего андеграунда я вышла год назад — с музыкально-поэтической программой. А в этом получилась полностью музыкальная.
Вообще я долго стеснялась кому-то показывать свое творчество. Переживала, что людям не понравится. Сейчас просто понимаю, что не могу этого не делать, и отдаюсь происходящему. Это как цветок: он растет не для кого-то, растет потому, что такова его природа. Всё это — просто мое цветение и аромат, который я не могу держать в себе.
В моем случае — это не желание внимания или публичности, а, скорее, непреодолимый импульс одаривать собой, своей полнотой. Если кто-то думает: «Ой, а не попеть ли мне?», то для меня это, скорее, вопрос жизни и здоровья: когда долго не пою, мне становится нехорошо. Хотя идти к зрителям пока непривычно и не совсем просто. Все-таки это приглашение в очень тонкое, сокровенное пространство, обнаженное для глубинных состояний, творящееся здесь и сейчас. А в ином я не нахожу смысла.
Приглашаю на концерт всех, кто хочет почувствовать в себе тонкое, глубинное, живое, творящее начало, человеческое и нечеловеческое — диапазон огромен. Да и просто насладиться красотой живого звучания. Название этой музыкальной программы — «Глубина высоты».
Наше действо традиционно произойдет в период природного торжества Осеннего Равноденствия. Время, когда мы пожинаем урожай — празднование жатвы и плодов. Сейчас активно пробуждаются славянские традиции, в которых особо почитается Солнце. Солнце, как мужское, активное начало. В этом концерте мне бы хотелось выразить свое почтение женскому аспекту, в посвящение Той, кто дарует всему Пространство и Объем, олицетворенная Женщиной, Душой, Вселенной. Ведь даже Солнцу нужно где-то Светить! А Высоте нужна Глубина.
Вопросы задавала Татьяна Бушмакина.
Фото: из личного архива Татьяны Романовой.
