Автор песен, участник трио «Сатгита», ведущий динамических медитаций рассказал о том, как жил в коммуне Ошо, почему нужно пробовать себя на разных поприщах и не стесняться петь и танцевать.
«Активные медитации соответствуют современному образу жизни»
— Рави, расскажи, с чего начался твой путь к музыке и медитациям?
— С того, что я любил песни Бориса Гребенщикова, был внимателен к текстам: когда встречал там, например, слово «карма», смотрел в интернете его значение. Потом друзья как-то подкинули мне книгу про интегральное сознание. А однажды меня пригласили в группу Ошо, где я познакомился с медитациями.
— Чем зацепила философия Ошо?
— До знакомства с ним я погружался в разные учения — буддизм, христианство, кришнаизм. Но все они казались сухими и традиционными в том, что касалось творчества. А для меня очень важна музыкальная культура. Мир Ошо оказался намного богаче в этом смысле. Для меня это стало знаком того, что это мой путь.
— А как попал в Индию, в коммуну Ошо?
— Этому предшествовала целая череда событий: я уехал из Минска в Питер, затем — в Германию, а оттуда — в Индию. Впервые в коммуне оказался в 1994 году и провел там 4 месяца. Тогда это действительно была коммуна — таковой она являлась до начала 2000 годов. Там было классно. Днем ты бегаешь вместе с людьми (а приезжали туда со всего мира) с ведром и шваброй, а вечером вы сидите в медитации. Меня до сих пор вдохновляет картина, когда практическое действие подразумевает совместное переживание пространства медитации.
Трудиться я там начал разнорабочим, потом перешел в книжный магазин, затем переводил книгу Ошо «Пустая лодка», работал в «Ошо Таймс», чинил Макинтоши, играл музыку.
Когда попал в коммуну, для меня стало откровением, ценным пониманием, что нужно давать себе возможность заниматься разными вещами, не ограничиваясь одной профессией. Редко бывает так, что человек, например, просто полицейский и все. Не нужно зацикливаться только на том, что вы считаете своим призванием. Это идея о себе, которая является оковами, а не истинным пониманием своей природы. Не стоит бояться пробовать себя в разных сферах.
— Когда вернулся домой, чем занялся?
— В тот момент я уже потерял ощущение дома. Приехал в Питер, пошел мыть посуду, потом кассеты продавал. Примерно раз в год возвращался в Пуну, играл там музыку. Выступления в «обычном» мире начались с 97-го года — мы стали выступать с коллективом «Аригато», а сольной карьерой я занялся примерно 12 лет назад.
Медитации стал проводить примерно тогда же, то есть спустя лет 15 после своего первого опыта. Кстати, быть ведущим не было самоцелью. Не думаю, что все должны хотеть делиться своими знаниями, у многих нет таланта, чтобы идти дальше своей собственной жизни. Не считаю, что у меня дикий талант вести группы. Но о том, что касается мира Ошо и достижения осознанности через голос, есть что сказать.
— Почему выбрал для себя именно динамические медитации?
— Знаю по опыту: чтобы ум смог успокоиться, нужно сначала дать телу пожить. У нас очень статичная жизнь, нам не хватает движения, сидеть в випассане и ощущать безмолвие современному человеку очень сложно.
Методики, которые имеют тысячелетнюю историю, исходят из другого образа жизни. Люди тогда гораздо больше трудились, тело имело свою активную жизнь. После трудного дня, во время которого ты весь день махал палками (как монахи Шаолиня), очень легко было садиться в медитацию и практиковать. А когда весь день работаешь за компьютером, приходишь домой и садишься медитировать, тело будет бунтовать и не даст нужного состояния.
Активные медитации, на мой взгляд, соответствуют нынешнему состоянию человека, его образу жизни. Они дают возможность пережить первый опыт пребывания в состоянии неума. А когда ты его поймал, ощутил вкус, тогда уже можно пробовать неподвижные практики.
— Ты разработал собственную технику «Пауза-медитация». Расскажи, в чем ее суть.
— Эту технику нельзя назвать полностью авторской. На ее создание меня вдохновила работа Георгия Ивановича Гурджиева, философа, мистика, духовного учителя. Своим практикующим он командовал: «Стоп!», они замирали в том действии, которое совершали в тот момент.
Ошо предложил распространить это на танец. Существует методика стоп-дэнс, суть ее в том, что звучит музыка, человек тотально погружается в нее, спонтанно движется, а в произвольный момент она выключается. Человек замирает и наблюдает контраст между движением и неподвижностью.
Я предложил совместить дискотеку с этой методикой. Мы танцуем под разную музыку в течение 45 минут. За счет разнообразия композиций практикующим удается пережить много эмоций. Затем звучит «стоп», люди замирают и наблюдают свое тело — насколько органично они двигались, что чувствовали. Вторая часть моей практики длится 15 минут — мы сидим неподвижно и слушаем музыку и тишину.
— А еще ты даешь технику по раскрытию голоса через медитацию и танец. Что это за метод?
— Это тема моего авторского семинара. У многих людей есть сложности с пением, они думают, что у них нет голоса, считают, что без соответствующего образования выходить на сцену не имеют права. И это очень болезненная и распространенная ситуация, с которой тяжело бороться.
Я предлагаю людям петь, найти свой голос. Это делается не для того, чтобы потом с большей уверенностью пойти на прослушивание шоу «Голос», а чтобы просто получать удовольствие от своего звучания. Поскольку это естественный инструмент для гармонизации вибраций своего же собственного тела, причем совершенно уникальный, способный подарить радость самому себе.
«Цель искусства — катарсис»
— Получается, что практики и музыка идут в твоей жизни даже не параллельно, а плотно сплетаясь.
— Да, для меня музыка — это индивидуальная техника медитации, наблюдение своих реакций. Я много лет знал, что музыка для меня — самое важное, но вынужден был заниматься чем-то другим, чтобы зарабатывать.
До сих пор нахожусь в состоянии борьбы с собой: хочется, чтобы музыка занимала большую часть моей жизни не только в качестве слушателя, но и ее производителя. Хочется, чтобы она приносила деньги — как в Варкрафте — ты что-то делаешь, тебе за это капают монетки… Но в существующих условиях сделать это крайне сложно.
Всякое искусство ставит перед собою целью катарсис — очищение в понятии Аристотеля. Достигается это через искренность. Стараться быть искренним, быть в моменте и приводить к этому людей — для меня это практика.
На самом деле, цель искусства — не самовыражение, а эффект очищения. Мне кажется, слушателю стоит приходить на концерт не для того, чтобы получить хорошее настроение, а чтобы избавиться от любого настроения и связаться с самим собой, пережить очищение. Это тоже можно назвать терапией, медитацией, особенно если говорить о творчестве нашего трио «Сатгита» — мы поем мантрическую музыку для гармонизации душевного состояния.
— К какому стилю можно отнести музыку, которую ты играешь?
— Стилем можно назвать то, что играет больше одного человека. В чем-то это бардовская музыка, хотя она характеризуется простой гармонией, 3–4 аккордами. Я стараюсь внести что-то новое, интересное с музыкальной точки зрения. На западе это называется singer-songwriter — разностилевое представление собственного материла. Сонграйтеров в музыкальном мире довольно много: Элтон Джон, Леонард Коэн, Принц, даже Земфира — они творили и творят в разных жанрах, каждый альбом отличается от предыдущего.
— А как можешь охарактеризовать свою аудиторию?
— Думаю, это те, кто требовательно относятся к музыке и текстам, ищут гармонии между ними, новые идеи. К сожалению, такой публики пока немного. Мне хочется, чтобы люди узнавали о моих песнях не спустя 10 лет после их появления, а сейчас. Как это сделать — большой вопрос.
Когда меня приглашают выступить — я всегда соглашаюсь. Сам не хочу «долбить» города и предлагать приехать к ним на «блаблакаре». Мои инструменты слишком дорогие, чтобы ими так рисковать. А букингового агентства, которое скажет: «Давай мы организуем тебе 30 концертов», — нет. Так что, я открыт к сотрудничеству!
Текст: Наталья Тюменцева.
